Право на ошибку
С 11 по 15 сентября в Сочи пройдёт юбилейный, 25-й по счёту, фестиваль современной журналистики «Вся Россия». А накануне корреспондент «Нашей Версии» Руслан Горевой поговорил с председателем СЖР Владимиром Соловьёвым о насущном – о том, что закон об иноагентах нужно «жёстко менять или отменять», о том, что изменилось в Союзе и, конечно, о сочинском фестивале.
– Владимир Геннадиевич, не опасаетесь такой представительный фестиваль – тысяча участников заявлена! – проводить в пандемию?
– Все ковидные ограничения мы будем соблюдать. Губернатор Кубани дал команду с 1 августа селить в отели только тех, кто привит, с сертификатом, либо тех, у кого справка, что человек в течение полугода переболел ковидом. Либо – медотвод. Мы обязательно будем строго следить за ситуацией и в театре, где будет проходить официальная церемония, – там же тысячи мест, а мы вынуждены будем посадить только 500 человек, по пригласительным билетам.
– Расскажите подробнее о фестивале. Что новенького ожидается?
– «Вся Россия» – самый представительный в мире журналистский фестиваль. Особенность нынешнего фестиваля – впервые перед его началом пройдёт награждение новой национальной премией «ТЭФИ – мультимедиа». Она создана совместно Союзом журналистов России и ТЭФИ, а получить её смогут не только, как обычно, телевизионщики, но и пишущие журналисты, и представители интернет-СМИ. Очень большой ажиотаж, много было желающих поучаствовать в этой премии, уже опубликован шорт-лист из тех, кого будут награждать. Я надеюсь, что это будет очень интересная церемония, в Зимнем театре Сочи соберётся вся элита журналистики, и я надеюсь, что это будет интересно, что это прозвучит в информационном пространстве. Обычно на наших фестивалях до 2 тыс. человек собиралось, а в прошлом году из-за ковида было 900 человек. Будут представители всех наших отделений – их у нас 85, по числу регионов в стране. Приедут иностранные коллеги из Сербии, Белоруссии, Франции, Италии, Испании, из Польши. Никто не проводит больше таких представительных фестивалей прессы, даже китайцы. Пять дней он продлится, и каждый день от 20 до 30 событий – я не люблю слово «мероприятий». Творческие вечера, встречи, премьеры, общение, круглые столы. Иногда в процессе общения на фестивале зарождаются интересные инициативы. Все знают про 21-ю и 22-ю «кнопку» – именно там у нас эта идея родилась (речь о закреплении за муниципальными телеканалами двух «кнопок» федерального телевещания. – Ред.). Дошла эта идея до Совета Федерации, была одобрена. В этом году будем обсуждать много важных тем, в частности сохранение прессы на национальных языках. С этой инициативой вышли наши коллеги из Дагестана, они озабочены тем, что пропадает желание у молодёжи читать газеты.
Будем обсуждать ещё одну важную и сложную тему. В регионах СМИ объединяются в холдинги с потерей рабочих мест, с потерей, может быть, даже каких-то известных названий. Где-то это получается хорошо, как в Воронеже, а где-то, как в Кургане, очень плохо, и мы хотим выработать алгоритм такого объединения. Чтобы коллеги в разных частях страны всё делали правильно и у них после объединения не возникало проблем. Союз журналистов – это же исследовательский центр.
«После нашего вмешательства губернатор приехал, уволил чиновника»
– Вы сказали, в Воронеже ситуация иная, нежели в Кургане.
– Да, там просто разумно это сделали.
– Просто в Воронеже есть Центр защиты прав СМИ** Галины Араповой…
– Возможно, она тоже помогала каким-то образом. У нас тоже в Союзе журналистов работает центр юридической защиты журналистов. Несколько опытных юристов. Возглавляет его Анна Белозёрова. Уже более сотни обращений только за этот год.
Важно, что мы, как прецедент, смогли возбудить уголовное дело по 144-й статье – «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов», когда был избит фотокорреспондент «Коммерсанта» Жданов. И мы бы хотели, чтобы в рамках созданного нами прецедента возбуждалось как можно больше уголовных дел по этой статье, чтобы журналистам не мешали работать. И чтобы чиновники понимали, что за это можно сесть в тюрьму – до шести лет. А ещё мы ведём мониторинг нарушений прав журналистов. У нас есть сайт protectmedia.org, там каждый день в реальном времени обновляется список нарушений прав журналистов. Кроме того, я вхожу в состав Совета по правам человека при президенте, там тоже происходит мониторинг нарушений прав журналистов, эту группу возглавляет Павел Гусев, главный редактор «МК», и мы сравниваем эти наши мониторинги. По каждому факту мы стараемся принимать меры. Тормошим глав регионов, следственные органы, прокуратуру. И это работает! Недавний пример: на Сахалине, в городе Углегорске, Зинаида Макарова, главный редактор газеты, была уволена. Один местный чиновник решил поруководить газетой. После нашего вмешательства губернатор Сахалина приехал, уволил чиновника, Макарову восстановили на работе. Таких случаев много. Просто в Москве журналистская корпорация традиционно сильная, все сразу кидаются на помощь коллегам, так что для нас важны именно регионы. Заниматься защитой журналистов – наша основная работа.
– Вы упомянули о конкурсе «ТЭФИ – мультимедиа», в котором впервые будут участвовать пишущие журналисты. А кто проводил их отбор?
– Жюри из очень известных деятелей журналистики, культуры и искусства. В жюри входят Игорь Черняк, главный редактор «Аргументов и фактов», Павел Гусев, Татьяна Миткова, Игорь Угольников. Они все приедут в Сочи.
– Тематика статей не ограничена, это могут быть и расследования, и репортажи?
– Всё, что угодно.
– Региональные журналисты отмечают, что в последние годы Союз журналистов заработал намного интенсивнее, помогать стали больше.
– Я много езжу по регионам. Только за позапрошлую неделю в четырёх городах побывал. И везде проходят встречи и с руководителями регионов, и с журналистами.
Вопросы с силовиками решаются – хоть среди ночи
– Проще стали взаимоотношения с правоохранительными органами? Раньше, когда журналисты попадали в беду, СЖР и Фонд защиты гласности* снаряжали миссию – ехали, кланялись в ноги силовикам: отпустите коллег! И власти нередко шли навстречу.
– Сейчас всё гораздо проще происходит. И быстрее. Я вхожу в состав общественного совета при МВД России, у меня прямой выход на всё руководство МВД. Когда, например, шли митинги, круглые сутки и я, и вся наша команда, все наши руководители отделений Союза по стране мониторили происходящее. И мы по каждому случаю нарушения прав журналистов реагировали, информировали Колокольцева, главу МВД, лично! Я знаю, что потом очень серьёзные разбирательства по каждому региону шли в МВД. Если к журналисту подходит полицейский или росгвардеец и спрашивает удостоверение, это нормально. Но если он спрашивает удостоверение и редакционное задание, он не имеет права это делать – либо то, либо другое. Если журналиста задерживают и увозят его проверять, тем самым мешая ему работать, вот это – нарушение. Ну и, конечно, если журналист попадает под дубинки. Каждый такой факт у нас фиксируется, и по каждому факту направляются бумаги руководству Росгвардии и МВД.
Кроме того, я попросил в совете при МВД, чтобы «довели» (как говорят в армии) до всех региональных генералов, чтобы руководители наших региональных организаций тоже вошли в состав ведомственных советов на местах. Чаще всего так и происходит, и это позволяет очень быстро решать вопросы на месте, чтобы не мы из Москвы звонили, а непосредственно в регионах всё быстро узнавали сами и решали. Нам очень помогает генерал Ирина Волк, она член нашего Союза. Лично мне приходилось даже ночью звонить – задержали группу журналистов. Тут же, буквально за минуты, вопрос решается. То есть авторитет у Союза есть, и он достаточно весомый.
– Можно сказать, что вырос авторитет. Раньше, при Богданове (предшественник Соловьёва на посту главы СЖР. – Ред.), такие вещи не делались по звонку.
– Теперь делаются. Нас понимают, уважают, на наши звонки реагируют. На наши бумаги реагируют очень быстро. Слышимость достигнута. Мы смогли заслужить уважение профессиональной среды, и за четыре года более 5 тыс. журналистов вступили в Союз. Что очень важно, среди вступивших очень много молодёжи.
«Выяснились такие вещи, что волосы дыбом у всех встали»
– У вас тут на этаже, в минуте ходьбы, кабинет президента Фонда защиты гласности Алексея Симонова – его организация объявлена «иностранным агентом». За то, что получал иностранные гранты на защиту прав журналистов. Гранты получали в своё время многие издания и их сотрудники, процентов 70 пишущих журналистов из глубинки когда-то участвовали в иностранных профессиональных программах. Между тем 25 наших коллег уже «помечены», но, рано или поздно, прийти могут за каждым.
– И за мной тоже. Я был корреспондентом Первого канала в Югославии. И проработал там 10 лет. Когда шла война, мне звонила радиостанция «Голос Америки»*** и спрашивала о ситуации в Боснии. Я рассказывал. Они мне прислали какой-то гонорар, моя тёща его в Москве получила – 15 долларов! Честно признаюсь, это было в 90-е годы. На что тёща потратила гонорар, я не знаю, но меня тоже можно было признать иностранным агентом. И, конечно, этот вопрос очень сильно беспокоит всю журналистскую общественность, потому что закон составлен таким образом, что буквально за всё, как выяснилось, можно оказаться в этом списке.
– А вы предпринимаете какие-то шаги?..
– Я присутствовал на встрече с представителем Минюста в СПЧ, когда Фадеев собрал несколько человек (там как раз был Леонид Никитинский, была Ева Меркачёва, был Николай Сванидзе), и мы долго расспрашивали представителя Минюста, за что же можно попасть в этот список иноагентов. Выяснились такие вещи, что волосы дыбом у всех встали. Буквально, если, например, журналист едет по приглашению какого-нибудь фонда или СМИ иностранного на практику, или получает, например, награду какую-то за рубежом, на форуме или фестивале, или просто получает гонорар за статью или перевод из любой страны, хоть из Монголии, хоть из Белоруссии, хотя бы 1 доллар, – всё, его можно признавать иноагентом! Поэтому, конечно, возник вопрос, что нужно обязательно либо отменять этот закон, либо его корректировать. В целом отношение Союза журналистов – мы против любых ограничений СМИ как у нас в стране, так и за рубежом. Потому что происходит достаточно много ограничений для российских СМИ за рубежом, и это началось там раньше, чем здесь, это мы с вами понимаем.
– Понятно, что значительная часть финансовых потоков так или иначе замыкается на издания посредством государственных контрактов и госкомпаний или связанных с государством компаний. Таким образом, ярлык иноагента оставит редакцию без средств к существованию.
– Название иноагентом само по себе не ограничивает свободу слова, СМИ может и дальше говорить всё, что говорило раньше. Но при этом оно ограничивает какие-то финансовые потоки, рекламодатель не пойдёт, отказываются некоторые люди давать интервью этим СМИ, признанным иноагентами. А, например, если «нежелательные» СМИ, так чиновникам вообще запрещено давать интервью. То есть это мешает работе.
– Может, необходима законодательная инициатива? Особенно сейчас, накануне выборов?
– После встречи с представителем Минюста у нас у всех возникла мысль, как это поменять. Есть такое понятие – право на ошибку. Сейчас это всё происходит неожиданно, непонятно, по каким критериям. Как объяснил нам представитель Минюста, бумаги приходят из Роскомнадзора и Росфинмониторинга. Они делают чисто техническую работу. Минюст в данном случае просто выполняет функцию исполнения закона. Понятно, что в целом закон нужно либо отменять, либо жёстко менять. Я надеюсь, что мы обратимся к новому составу Государственной думы, когда он будет избран, и от Союза журналистов, и от СПЧ, мы достаточно активно работаем с комитетом Госдумы по информационной политике (я эксперт этого комитета, бывало даже, что по моей просьбе собирался комитет). Думаю, у нас будет возможность всё это обсудить. Варианты какие (об этом же сказал пресс-секретарь президента Песков) – что этот закон надо поменять, действительно стало понятно, что совершенно ни в какие ворота. Всё-таки решения должны приниматься не двумя ведомствами,
Роскомнадзором и Росфинмониторингом, а по суду, например. Где можно было бы какие-то аргументы привести. И должно быть право на ошибку. Если СМИ или журналист в чём-то замечен, ему должны заранее объявить: к вам есть такие-то претензии, если вы их не исправите, например, то вы попадёте в список иноагентов. Сейчас это происходит неожиданно, и очень многие узнают об этом случайно.
– Может, установить какие-то временные рамки? То, что было, скажем, до принятия закона об иноагентах, скостить…
– Об этом тоже говорят эксперты. Обратились с такими предложениями – я думаю, все они будут рассмотрены. Союз журналистов обязательно будет этим заниматься.
Союз, который объединяет
– Раньше было негласное соревнование между Союзом журналистов и Медиасоюзом, кто влиятельнее. А сейчас?
– Медиасоюза уже не существует. Союз журналистов Москвы идёт на объединение с нами. Вы знаете, что в тяжёлые времена, переходные, отделились три Союза – Москвы, Петербурга и области и Татарстана. Сейчас мы нашли интересную формулу объединения (на том съезде, где меня выбрали председателем СЖР). Все представители Союзов вышли и сказали – хватит уже, пора собирать камни, давайте объединяться. Союзы Татарстана и Москвы уже на своих съездах решили взять курс на вхождение в Союз журналистов России. На нашем съезде, который будет через год, следующей осенью, теперь уже Минюст это разрешает, должны проголосовать, что в наш состав могут входить юридические лица, и тогда они смогут с нами объединиться. Сейчас мы придумали такую интересную формулу – Павел Гусев возглавляет Союз журналистов Москвы и наше московское отделение. Ильшат Аминов, мой коллега-телевизионщик, возглавляет Союз журналистов Татарстана и наше отделение в Казани. Петербург у нас город особенный, там сейчас поменялся руководитель Союза, им стал Андрей Радин, в принципе декларация, что надо идти на сближение, с их стороны есть, но по юридическим нормам они должны были решить, остаться с областью или без области. И тогда они получат юридическое право войти в СЖР как юридическое лицо. В общем, они пока продолжают на эту тему размышлять. Но мы открыты для общения. Я по нескольку раз в году бываю в Петербурге, у нас там очень мощное отделение под руководством Дмитрия Шериха, это главный редактор «Санкт-Петербургских ведомостей», оно очень активно у нас работает, туда просто валом валит народ, самые известные руководители СМИ, профессора журфака, мне очень радостно, как там они работают. И я в очень хороших дружеских отношениях с руководителем объединения СеЗаМ (СМИ Северо-Запада) Александром Потехиным, это главный редактор ТАСС в Петербурге, я приезжаю каждый раз на их форум, там выступаю, так что процесс идёт.
– Раньше Союз журналистов – неполитическая профессиональная организация по своей природе – занимался политикой. При Яковенко и Гутионтове иначе, наверное, и быть не могло. А сейчас?
– У нас в уставе написано, что мы не занимаемся политикой. Мы не поддерживаем ни одну политическую партию, ни одно политическое движение, ни одного политического деятеля. Мы исключительно занимаемся защитой отрасли, защитой журналистов. Каждый раз, когда меня просят прокомментировать что-то, связанное с политикой, с выборами, с чем угодно, я категорически отказываюсь, потому что это противоречит нашему уставу.
- *Российская общественная некоммерческая правозащитная организация «Фонд защиты гласности» (ФЗГ) внесена Минюстом в перечень НКО, выполняющих функции иностранного агента
- **Региональный фонд «Центр защиты прав средств массовой информации» («Центр защиты прав СМИ») внесен Минюстом в перечень НКО, выполняющих функции иностранного агента
- ***«Голос Америки» внесен Минюстом в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента
