Рафаэль Гусейнов: «Триумф неволи»

Рафаэль Гусейнов

Так называется новая книга историка, секретаря Союза журналистов России Рафаэля ГУСЕЙНОВА, посвященная природе нацизма и сегодняшнему отношению к памяти о Второй мировой войне в Европе. В интервью «Историку» он поделился своими размышлениями на этот счет

Беседовала Раиса КОСТОМАРОВА

Название книги, готовящейся к печати, – своеобразная отсылка к знаменитому кинопроизведению Лени Рифеншталь, любимого режиссера-документалиста Адольфа Гитлера. Ее «Триумф воли» без преувеличения стал одной из важнейших пропагандистских лент национал-социализма. «Это фильм о нацистских съездах, о том, как триумфально нацисты шли к власти, фильм, восхваляющий их волю к победе, – говорит Рафаэль Гусейнов. – Задача моей книги – показать, что, вопреки нацистской пропаганде, все годы, пока гитлеровцы были у власти, это не был триумф воли – это был триумф неволи. Неволи духовной, потому что они подавляли любое инакомыслие как в своей стране, так и в покоренных ими государствах, и неволи физической, потому что такого количества концлагерей, куда попадали вначале "враги режима", представители "неполноценных рас", а затем и военнопленные, в том числе и наши сограждане, мировая история еще не знала».

Страшное слово «плен»

– В вашей книге много внимания уделяется людям, оказавшимся в плену, их судьбам…

– Для любого человека пребывание в концлагере, в неволе – это тяжелое потрясение. Это испытание многих личных качеств и возможностей, и не только физических. Бывало, что в неволе ломались даже физически очень сильные люди, а выживали немощные, но способные сохранить силу духа.

Войны, которые мы знали до Второй мировой, при всей своей жестокости и смертоубийствах имели иные примеры отношения к военнопленным, чем те, что демонстрировали нацисты. Участник Первой мировой войны русский офицер Александр Успенский попал в плен к немцам и провел несколько лет в лагерях. Он является автором очень интересной книги «На войне. В плену». Это уникальный исторический документ, где представлено подробное описание быта русских заключенных, проблем, с которыми они столкнулись. Из его воспоминаний мы узнаем, что в немецких лагерях времен Первой мировой дозволялось открывать православные церкви, праздновать день рождения российского императора, переписываться с родными, получать от них посылки. Военнопленных посещали русские сестры милосердия, привозили и передавали им деньги по поручению императрицы. Умерших разрешали достойно похоронить, и даже звучал залп почетного немецкого караула. Успенский описывает и случай, когда военнопленному полковнику Барыбину за геройство, проявленное в бою с немцами, германский генерал публично вернул золотое Георгиевское оружие. Также вполне гуманно и цивилизованно относились к военнопленным в России. Совсем иное отношение к советским солдатам и офицерам, оказавшимся в плену, было со стороны гитлеровцев…

– Сколько наших военнослужащих побывало в немецком плену за годы Второй мировой?

– Точное число всех советских военнопленных, равно как и погибших в немецких концлагерях, до сих пор является вопросом научных дискуссий. Первым цифру в 5,7 млн человек попавших в плен назвал американский советолог Александр Даллин, ссылаясь на архивы Германии. При этом он подчеркивал, что бóльшая часть из этого числа (свыше 3 млн человек) оказались в плену в течение тяжелейшего для нашей страны 1941 года. В наиболее авторитетных российских источниках, в частности в книге «Гриф секретности снят», которая готовилась под эгидой Генерального штаба и Министерства обороны РФ, приводится общая цифра в 4,559 млн военнопленных. Почти половина из них погибли в нацистских лагерях. Это огромная цифра, которой не знала ни одна страна.

– Не имеют аналогов и масштабы геноцида нацистов по отношению к пленным из СССР…

– В принципе нацистская идеология рассматривала задачу уничтожения русских военнопленных как рутинную, обязательную работу. Вот что говорил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер в 1943 году: «Как приходится русским, как приходится чехам, мне совершенно безразлично. Живут ли другие народы в довольстве или умирают от голода, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нашей культуре как рабы; в противном случае это меня не интересует».

Битва за будущее

– В последние годы наши бывшие союзники по антигитлеровской коалиции и их нынешние сателлиты в открытую упрекают Советский Союз в том, что он виновен в развязывании Второй мировой войны наряду с нацистской Германией. Почему так происходит?

Ожесточенная полемика, которая развернулась вокруг вопросов, касающихся истоков Второй мировой войны, роли СССР в освобождении Восточной Европы и разгроме Гитлера, давно уже перешла из академической сферы в область реальной политики. Это часть «гибридной» войны, развязанной против России. Мотивы, которые движут сегодня пропагандистской машиной коллективного Запада, раскручивающей фальсифицированную историю Второй мировой, очевидны. «Войны памяти», набирающие обороты в ряде стран Восточной Европы, стали самым настоящим идеологическим оружием. И направлено оно не столько против не существующего ныне Советского Союза, сколько против сегодняшней России. Ведь ни для кого не секрет, что нынешний международный статус нашей страны во многом основывается на наследии СССР как державы, сыгравшей исключительную роль в разгроме нацизма, и как одного из столпов ООН. Разрушение этого образа может иметь совершенно определенные последствия для имиджа и международного статуса Российской Федерации.

Многие европейские политики, увлеченные продвижением «постправды» о войне, многократно отметились своими не имеющими ничего общего с настоящей правдой заявлениями. Стремясь переписать историю, в странах Восточной Европы, государствах Балтии ведут борьбу с памятниками, пытаются воевать с погибшими солдатами и офицерами, освободившими их от фашизма. Особенно этим отличается Польша, по существу ставшая штабом антироссийской пропаганды.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что не все еще подчинено целям этой войны. Каждый раз, попадая в Западную Европу, я не упускаю возможности побывать в книжных магазинах. Хотел бы вам заметить, что, несмотря на обострившиеся отношения с большинством из этих стран и напряженность в дипломатических, политических контактах, вы там не встретите серьезной литературы, обеляющей нацизм, превратно показывающей роль СССР во Второй мировой войне. Исключены издания, где ставится под сомнение Холокост либо восхваляются нацистские идеи.

– Другое дело – европейские СМИ, интернет, социальные сети…

– Да, они стали настоящим полем боя, и ожесточение на нем по размаху уже превосходит времена холодной войны. Надо ли говорить, что среди потребителей этой, с позволения сказать, «информации» вы почти не найдете читателей серьезной литературы? Это и понятно, ведь борьба идет за неокрепшие молодые умы, за тех, кто будет определять «лицо Европы» через 10–20 лет. Так что совершенно правы те, кто считает: сегодняшние «войны памяти» направлены не в прошлое, а в будущее. Но я бы напомнил высказывание, которое приписывают Отто фон Бисмарку: «Если стрелять в прошлое из револьвера, то будущее выстрелит в нас из пушки».

Возможен ли реванш?

– Существует ли, на ваш взгляд, реальная опасность возрождения нацизма в той или иной форме или государственные механизмы цивилизованного мира способны блокировать такие попытки?

 Нельзя недооценивать возможности современной пропаганды воздействовать на подсознание людей, увлечь их гибельной идеей превосходства одной нации над другой, одного народа над другим. Мог ли кто-либо даже думать о том, что в США афроамериканцы не просто потребуют от своих белых сограждан компенсации за многолетние унижения, но и поставят их на колени в прямом смысле этого слова? Столкновения на этнической, религиозной почве не ушли в прошлое, они имеют место во всем мире. Законодательства многих европейских стран предусматривают жесткое пресечение любых форм пропаганды нацизма, но практика показывает, что ростки гитлеровских идей все же появляются. Происходит это даже в Германии, где нетерпимость к любым проявлением нацизма закладывается с детства. В наши дни местечко Ямель, земля Мекленбург. Передняя Померания, представляет собой типичную немецкую деревеньку среднего благосостояния. От соседей ее отличает только то, что здесь почти открыто исповедуют идеи, которые привели Германию к катастрофе в 1945 году. Придорожный указатель посреди деревушки сообщает, что до города Браунау-на-Инне (родины Гитлера) – 855 км, а номера автомобилей местных жителей «украшает» цифра 88 - это цифровое обозначение лозунга «Да здравствует Гитлер!». В центре Ямеля на одной из стен – изображение идеальной немецкой семьи: на нем белокурая супружеская чета и трое детей – мотивы, хорошо знакомые немцам с 1933 года, времени прихода Гитлера к власти. Тут празднуют день рождения фюрера, поднимают нацистские флаги. Нельзя сказать, что власти не видят этого. Местный активист и заводила Свен Крюгер не раз попадал в тюрьму, но своих действий не прекратил. Известна и еще одна «героиня», из немецкого города Флото. 92-летняя Урсула Хавербек получила тюремный срок по обвинению в публичном отрицании Холокоста и подстрекательстве к антиправительственному мятежу. В ответ жители Ямеля повесили портрет престарелой нацистки на доске почета.

– Для Германии это все-таки нонсенс…

– С исторической памятью немцев очень серьезно работали. Прежде всего американцы. Знаете, когда американские солдаты в 1945 году освободили Дахау, другие концлагеря, они организовывали принудительные экскурсии местного населения на эти фабрики смерти. Многим немцам это очень хорошо запомнилось.

– Чтобы все это не повторилось, важно публично препарировать природу нацизма, понять его корни, смыслы…

– Совершенно верно. У писателей, журналистов, ученых – всех, кто исследовал историю Германии в нацистский период, особый интерес вызывало отношение немцев к своему фюреру, его обожествление, слепая преданность идеям, которые он высказывал. Даже если эти идеи были абсолютно самоубийственны для немецкого народа. При этом оставалось загадкой: как получилось так, что один из самых образованных народов Европы, давший миру великих гуманистов, гениев культуры, стал народом-палачом. Ведь практически все граждане гитлеровской Германии, за исключением тех, кого изгнали из страны или посадили в концлагеря и сожгли там же, были причастны в той или иной мере к преступлениям нацистов. Этот феномен по-прежнему нуждается в осмыслении.

Ответственность и правда

– В России восхваление нацизма, равно как и уничижение роли СССР в победе над ним, многие годы казалось в принципе невозможным, однако теперь и у нас приходится принимать законы, ужесточающие ответственность за подобные деяния…

Вы правы, свою позицию по отношению к злостным фальсификациям Второй мировой войны ужесточает и Россия. По инициативе президента Владимира Путина в апреле этого года Государственная Дума отдельно прописала в законе ответственность за публичное распространение заведомо ложных сведений о ветеранах Великой Отечественной войны, унижение их чести или достоинства и оскорбление их памяти. Увы, и в нашей стране выросли целые поколения, зачастую либо ничего не знающие об этой войне, либо обладающие отрывочными, порой превратными сведениями. Именно они являются легкой добычей разного рода недобросовестных, а нередко и в прямом смысле слова злонамеренных деятелей, пытающихся дать «свое видение» событий тех лет.

Действительно, когда читаешь некоторые высказывания вроде бы образованных людей в российских СМИ, кажется, будто брошенная в 1941-м фашистская граната взорвалась только теперь. Иногда создается ощущение, что кто-то не просто пытается прощупать общественное мнение на предмет пересмотра итогов Второй мировой войны, а стремится изменить принципиальный вектор Победы. Примеров тому много. Мелкий политик сравнивает советскую военную контрразведку с СС – разумеется, в пользу последней. Журналист, никогда не писавший о войне, неожиданно печатает в издании, считающем себя оппозиционным, статью о маршале Георгии Жукове, называя его «мясником». Писатель-сатирик, вступив на мало ему известную стезю, начинает отождествлять Олимпийские игры в нацистской Германии с Олимпиадой в Сочи. В эфире либерального телеканала ведущие битый час рассуждают о том, что Ленинград надо было не оборонять, а сдать Гитлеру.

Так что появление жестких мер весьма своевременно, хоть и обидно, что такая необходимость возникла в нашей стране, больше других пострадавшей от нацизма.

– Некоторые граждане считают, что это вполне себе безобидные высказывания, часть свободной дискуссии о нашем прошлом…

– Это не так. Не нужно думать, что все эти вбросы попадают в пустоту. Бывает, что подобные разговоры имеют и последствия. Так, средней руки бизнесмен в родном селе генерала Андрея Власова в Нижегородской области некоторое время назад выкупил дом повешенного за измену предателя, намереваясь устроить там музей. Вспоминаю в этом ряду и книгу о Власове, изданную в Москве. Ее автор, бывший мэр Москвы Гавриил Попов, предложил поставить в столице памятник перебежчику, даже место определил – не где-нибудь, а рядом с памятником академику Андрею Сахарову. Автор считает Власова «предтечей демократического движения в России»…

– Это признаки какой-то тяжелой болезни, по-моему, которая стала проявляться в нас в 1990-е годы…

Согласен с вами. Из уст этих людей часто можно услышать упрек: мол, из всей истории СССР в нашей памяти главным событием по-прежнему является Победа в Великой Отечественной войне. Тем самым они хотят принизить заслуги нашей страны: дескать, кроме войны, ей нечего «предъявить». Но на мой взгляд, нам действительно есть чем гордиться! Ведь как ни старались вытравить после войны из сознания многих народов память об этой Победе, как ни усердствуют на этом поприще в последние годы не только зарубежные, но и некоторые российские политики и журналисты, трудно замолчать и невозможно забыть, как мы воевали и какой ценой победили. И в России эта память жива. Мы гордимся нашей Победой. Она оказалась оплачена слишком страшной ценой. И задача сегодняшних поколений – донести это до поколений грядущих.

Не скрою, у меня были и личные мотивы, когда я обращался к этой теме. Мой отец Джагид Гусейнов прошел всю войну рядовым, а после Победы стал профессиональным военным, окончил академию, в отставку вышел полковником. Два его старших брата пропали без вести в боях на Крымском полуострове, а моя тетя со стороны матери погибла в блокадном Ленинграде. Мне бы хотелось, чтобы моя книга была скромным вкладом в память о них.

Мы ничем не можем сегодня помочь людям, погибшим на полях сражений, растаявшим дымом из трубы крематория, растерзанным боевыми псами, повешенным под звуки лагерного оркестра или на глазах у своих односельчан, умершим от голода и болезней. Разве что тем, что будем помнить о том, что с ними произошло. Иначе какие мы люди!

Как получилось, что один из самых образованных народов Европы, давший миру великих гуманистов, гениев культуры, стал народом-палачом?

Этот феномен по-прежнему нуждается в осмыслении