Рафаэль Гусейнов: Конец девяностых

Рафаэль Гусейнов

Двадцать пять лет назад ушел в отставку Борис Ельцин. Об эпохе девяностых, роли первого президента России и того, кто пришел ему на смену, в интервью «Историку» размышляют старейший российский историк Рой МЕДВЕДЕВ и журналист Рафаэль ГУСЕЙНОВ

Эпоха Ельцина заняла в истории почти 10 лет и завершилась его добровольной отставкой в последний день 1999 года. «Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами надежды не сбылись. И то, что нам казалось просто, – оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил: казалось, одним рывком – и все одолеем», – заявил он в прощальном обращении к гражданам России. «Я ухожу…» – эти слова Борис Ельцин повторил несколько раз…

Историк Рой Александрович Медведев, недавно отметивший свой 99-й день рождения, – мой давний собеседник. Некоторое время назад часть наших диалогов, посвященных роли и месту Владимира Путина в российской истории, была опубликована издательством «Вече» в книге «Путь Путина». Наш сегодняшний разговор о событиях последних декабрьских дней 1999 года, их подоплеке и исторических последствиях логически развивает наблюдения и выводы, изложенные в этой книге. Именно досрочный уход Бориса Ельцина от власти и положил начало тому, что уже давно принято называть эпохой Владимира Путина.

 «Разрушитель, а не созидатель»

– Вместе с Ельциным уходили в прошлое девяностые. Для кого-то «лихие», для кого-то «святые». А что эта личность и это время значат для вас как современника и как историка?

– Борис Ельцин был ключевой фигурой того периода: он принимал судьбоносные решения о разрушении СССР и КПСС, сыграл главную роль в формировании нового государства – Российской Федерации, обладал огромной властью, участвовал в урегулировании многих мировых проблем. В этом отношении он, безусловно, историческая личность, и в понятии «эпоха Ельцина» нет никакого преувеличения.

Впрочем, эта эпоха была не лучшей и не самой светлой страницей в истории России. Конец XX века стал для нашей страны не просто трудным – это было десятилетие смуты и упадка, а отнюдь не расцвета демократии, как кто-то пытается преподнести. Для меня 90-е скорее «лихие», но никак не «святые» годы. Трудно, будучи объективным, гордиться эпохой Ельцина.

– Ельцин пришел к власти на волне народного восхищения. С ним простые люди связывали много надежд. Уходил же он из Кремля, лишившись не только поддержки россиян, но и уважения, авторитета.

– Его можно назвать человеком с сильным, жестким характером, несомненно, волевым. Подобные качества Ельцин выработал, трудясь на стройках. Позднее в таком же командно-приказном тоне он руководил крупной Свердловской областью. Уже при первых встречах и общении меня удивила и насторожила его жажда власти. Она была его главной и, возможно, единственной ценностью. Ельцин очень хотел решать судьбы людей, государства. Но ведь власть – еще и огромный труд, тяжелая ноша ответственности. К этому достаточных задатков он не имел.

Ельцин шел к власти как самый настоящий популист. Охотно и очень эффектно играл на публику. Думаю, курс на обретение Россией суверенитета («освобождение России от диктата Союза», как тогда это им преподносилось) был выбран с той же целью – заработать дешевую популярность. И он ее добился, став первым президентом России. Но цена оказалась слишком высока…

Он действовал как разрушитель, а не как созидатель, и сам признал это в своих мемуарах. Хотел разрушить советскую систему, а вместе с ней разрушил огромную страну. Легко пошел на приватизацию, на либерализацию цен, на ликвидацию вкладов граждан: хотел уничтожить социалистическую модель хозяйствования, а вместе с ней уничтожил российскую экономику. Ельцин расстрелял из танков парламент, председателем которого еще недавно был сам. В этом смысле я оцениваю его президентство очень отрицательно – оно принесло нашей родине огромный вред.

– Было ли что-то положительное в его президентстве?

– По большому счету я вижу только два позитивных поступка, совершенных Ельциным. Во-первых, уходя, он попросил прощения у граждан. Ельцин не был похож на человека, способного так поступить, но он нашел в себе силы для этого. А во-вторых, что гораздо важнее, обеспечил передачу власти человеку иного склада, чем он сам. Давайте вспомним, как волновало Россию, да и многих за рубежом: что будет, когда уйдет Борис Ельцин? В итоге в такой непростой и даже тревожной атмосфере переход к новой власти прошел спокойно и плавно. А ведь за несколько лет до этого, в 1996 году, смена Ельцина первого срока на Ельцина второго срока только в финансовом отношении обошлась стране в несколько миллиардов долларов. Я уже не говорю о моральных издержках, падении авторитета власти. Дорого, в смысле вконец потерянного здоровья, обошлась кампания и самому Ельцину.

Я был знаком с Ельциным с 1989 года. Тогда, еще не находясь у власти, он был более самобытен. Позже он стал мне понятен и не очень интересен. Будучи активно устремленным к власти, он не имел никакой ясной программы. Готов был поддержать кого угодно, лишь бы только это способствовало его движению в Кремль. Такая политическая всеядность не могла не насторожить. Когда Ельцин пришел в Кремль, то стал еще менее интересен. Он действительно царствовал лежа на боку, а события происходили сами собой. Постоянно какие-то скандалы, какие-то бесконечные болезни. 20 или 30 раз он находился в больнице, когда случались весьма важные события. Если в советские времена, когда болели первые лица, аппарат продолжал неукоснительно проводить главную линию и в стране ничего не менялось, то в ельцинской России стали появляться временщики, которые управляли государством от имени президента.

 «Надежда, что худшее уже позади»

– Смена власти в Кремле в канун нового тысячелетия оказалась необычной не только тем, что прошла просто и эффективно. Ротация осуществилась без революций, кровопролития, дворцового переворота или заговора, а ведь в нашей истории были и другие примеры.

– Прежде всего, это случилось крайне своевременно. Давайте вспомним, в каком положении находилась Россия в тот памятный декабрьский день 1999 года, когда Ельцин в последний раз сильно удивил россиян, объявив по телевидению о своей добровольной отставке. Уходящий президент принял страну от Михаила Горбачева в плохом состоянии, но оставил ее в еще более худшем. Сама власть Ельцина была неоднородной, неконсолидированной. Демократия здесь причудливо переплеталась с деспотией, а новый российский капитализм содержал в себе не только элементы криминалитета, но и весомые блоки прежних социалистических отношений. Уровень жизни подавляющего большинства российских граждан за восемь ельцинских лет снизился почти по всем основным показателям на 40–50%, а число людей, живущих в условиях крайней нужды, приблизилось почти к половине населения России. Смертность значительно превысила рождаемость, что привело к сокращению населения на 3 млн человек. Возросла преступность, заметно деградировали системы здравоохранения, образования и культуры.

Сам Ельцин, кстати, прекрасно понимал драматическую ситуацию, сложившуюся в России, и не случайно вопрошал в своей книге «Президентский марафон»: «Кто готов взять на себя ответственность за страну с переходной, кризисной экономикой, левым парламентом, неотработанными механизмами гражданского общества?»

Вскоре мы узнали его имя – Владимир Путин. Сейчас кажется просто немыслимым, как человек с таким характером и интеллектом, с такими возможностями, которые он демонстрирует нам уже более двух десятков лет, мог вообще появиться в изрядно оскудевшем окружении первого российского президента.

– Вопрос преемственности власти в российской политической истории всегда был очень сложным, опасным, а порой и кровавым. Поэтому передача власти Владимиру Путину в предновогодний вечер 31 декабря 1999 года носила характер неожиданного рождественского подарка.

– Владимир Путин не входил в ближайшее окружение Ельцина, но он произвел на него большое впечатление своей твердостью и решительностью. Ельцин увидел в нем человека с сильной волей, человека чести, человека с мощным созидательным потенциалом. И это был, на мой взгляд, единственно правильный выбор. С приходом Путина появилась надежда на то, что худшее для России уже позади. Вопрос о том, кто будет преемником Ельцина, форму и время передачи власти в Кремле серьезно прорабатывали. Важно было найти не просто сильного и влиятельного ставленника, готового на компромиссные условия, но и фигуру, которая будет держать данное слово, – человека чести. В политике таких людей найти не так просто, особенно в окружении Ельцина, который сам человеком чести никогда не был.

– Ельцин рассчитывал на безусловную порядочность Путина?

– Несомненно. Он надеялся на офицерскую честь (не забудем, как повел себя Путин, спасая своего учителя в политике Анатолия Собчака от неминуемого ареста и рискуя при этом собственной карьерой), а также на высокий авторитет своего выдвиженца в спецслужбах, силовых структурах. Не ожидал Ельцин другого – того, что Путин окажется высокоэффективным президентом, гораздо более эффективным и уважаемым, чем сам Борис Николаевич Ельцин.

Год за три

– Заблуждаются те, кто полагает, что Владимир Путин пришел к власти окруженный горячими сторонниками и верными друзьями…

– Нового лидера довольно холодно встретили уже сформировавшиеся политические элиты. С одной стороны – враждебная властям Государственная Дума, с другой – не наевшиеся суверенитета амбициозные губернаторы, с третьей – еще не равноудаленные олигархи, считавшие себя настоящими хозяевами России.

– Оппозиция тогда крайне скептически комментировала приход Путина, активно эксплуатировался тезис о «политической неопытности» президента, незнании им экономических проблем, неизбежности ошибок в международной политике.

- Такого рода пассажи всего лишь отражают остроту политической борьбы, но не соответствуют действительности. Это правда, что по сравнению с Горбачевым и Ельциным политический опыт Путина, когда он был первый раз избран президентом, оказался невелик. Он не прошел школу, которую мы знаем как «партийно-хозяйственную», не заседал в Политбюро и не учился в партакадемиях. Но не будем забывать, что новый российский лидер сложился как политик и крупный государственный деятель в эпоху революционных потрясений и приобрел таким образом неоценимый опыт. Это было то самое время, когда год идет за два, а то и за три, как принято говорить в армии.

Путин занимал достаточно высокие и влиятельные должности в огромном городе, работая в одной команде с Анатолием Собчаком. Этот питерский руководитель любил повторять: «Мэр не должен быть завхозом!» Путин не был оратором, каким был тот же Собчак. Но по уровню личных способностей он существенно превосходил Собчака. Пока мэр блистал красноречием на светских приемах, Путин занимался черновой рутинной работой, без которой повседневная жизнь Северной столицы была бы невозможна. Не будем забывать и о том, что главные усилия молодого вице-мэра были тогда направлены на обеспечение таких условий, при которых Питер стал бы привлекательным для иностранных инвестиций. Путин приложил немало труда для создания в Петербурге первой валютной биржи и подписания многих экономических и консультативных соглашений между мэрией и западными партнерами. Не без его помощи с 1990 по 1995 год в городе появилось около 6 тыс. совместных предприятий – более половины от их общего числа в России.

Хочу обратить внимание и на то, что тогда же рядом с Путиным стала формироваться серьезная группа экономистов, управленцев, менеджеров и силовиков, многие из которых и сегодня занимают те или иные значимые должности. Они увидели в Путине своего лидера. Другое дело, что о характере и масштабе работы Путина в мэрии Санкт-Петербурга мало кто знал. А между тем он принял должность премьер-министра России, имея для такой деятельности гораздо более основательную подготовку, чем, например, Егор Гайдар.

Национальный лидер

– Критики Путина утверждают, что он – жесткий президент.

– В России нельзя быть не жестким. Мы живем в стране, где еще не сложилось гражданское общество. Здесь ведущей политической, социальной силой после падения КПСС является чиновничество. Иерархия чиновников снизу доверху – несущая конструкция государства. Согласитесь, что именно чиновники, а не военные, бизнесмены, партийные или религиозные деятели, как в Иране, находятся у нас при власти. Чиновники же требуют авторитарного, жесткого управления и другого просто не признают.

– Когда говорят о том месте, которое занимает Путин в структурах власти, о его возможном влиянии на общество, то нередко звучит формула «национальный лидер». Как вы понимаете эти слова?

– Владимир Путин стал безусловным национальным и политическим лидером, а это нечто большее, чем пост президента. Нет сомнений в том, что харизма национального лидера не может быть передана кому-либо другому посредством голосования. Не случайно управление политическими процессами сравнивают с решением математических уравнений с большим числом неизвестных. Человек, способный справляться с такими задачами, появляется не всегда и не везде даже в переломные моменты истории. Например, Борис Ельцин и тем более Михаил Горбачев не стали такими лидерами.

– Харизма – это «ключ без права передачи»…

– За последние годы Владимир Путин накопил богатый опыт руководства страной в непростых, порой экстремальных ситуациях, причем преимущественно в режиме «ручного управления». Такой уникальный опыт можно передать другому человеку только частично, ибо в первую очередь это активная, самостоятельная работа. Нет никаких сомнений в том, что, когда Путин покинет кресло президента, он не уйдет из политической жизни России и сохранит положение политического лидера, хотя в его команде и произойдут определенные перестановки и перегруппировки. Это в целом весьма сплоченная команда, и ее нельзя даже сравнивать с теми слабыми и разношерстными группами политиков, чиновников и управленцев, которые собирал вокруг себя Ельцин. Однако это также и очень дисциплинированная команда, у нее на сегодня есть только один безусловный лидер – Владимир Путин. И это – выбор народа, проблема авторитета и реального политического влияния. Президент страны – не всегда ее национальный лидер. Но и национальный лидер – не всегда президент.

Напомню: самое важное для простых людей – стабильность власти. Когда возникла борьба между Горбачевым и Ельциным, она стала губительной для страны. Стабильность является важнейшим условием успешного развития России. Кстати, такое же отношение к стабильности и у современных китайцев, сложившееся из тысячелетнего опыта огромной страны, печальных результатов смут, войн, революций, в том числе «культурной». Для любого большого государства стабильность – важнейший приоритет.

– Вы – известный историк, автор очень многих книг о крупных политических деятелях. Как и полагается ученому, вы пишете о своих персонажах с холодноватой отстраненностью. Даже, например, о Юрии Андропове, который сыграл определенную роль в вашей личной судьбе. Вам пришлось как диссиденту испытать в те годы преследования, а ваш брат был вынужден покинуть страну. Ваши книги о Путине носят иной характер. Возможно, я ошибаюсь, но в вас человек победил историка. Вы пишете о Путине с особой симпатией, проявляете свои личные чувства.

– Вы не ошибаетесь, это действительно так. Понимаете, когда я пишу о Сталине, Хрущеве, Андропове, то с точки зрения историка смотрю на эту эпоху как на прошедшее время, как на события, которые состоялись. И в этом случае ничего не прибавить или убавить. Мне уже не с кем сводить счеты. О Путине я пишу, не буду скрывать, в какой-то мере и с целью поддержки. В поддержке его деятельности я видел шанс для России, ведь мне как гражданину небезразлична судьба моей страны. В данном случае я доволен, как эта судьба решается, как выстраивается власть. В этих книгах я выступаю не только как историк, а скорее как политолог, как участник событий, происходящих вокруг нас. При этом я стараюсь быть максимально объективным.